На дворе стоял жаркий летний вечер, когда старушка бабуся Маруся возвращалась с поля домой. И что она видит? Она поднесла руки к глазам, может — и мерещится? На крыше её же деревянного домика сам Чёрт сидит и копыта раскидывает!– Господи, Спаси Сохрани! – сразу начала креститься бабуся.
Как и положено в таких случаях, люди обычно от страха и испуга убегают. Но почему-то бабуся Маруся решила наоборот – побежать к дому.– Ой, Господи, помилуй! А ты откуда взялся? – прямо накричала она на рогатого.
Рогатый, волосатый, чёрный чёрт аж посмотрел на неё и ответил козлиным голосом:– Крестись, бабусь, крестись! Ты чё-то сегодня задержалась! И ещё — если хочешь, святую воду принеси, побрызгай! Но не, лучше бы водочки! Ещё по рюмочке!
Маруся аж рот открыла, да стоит, не двигается и глазом не моргает. А чёрт же издевается, насмехается над ней:– Чё стоишь-то? Давай, бабусь, давай! Или хочешь, чтобы я копытом тебе по заду — ты так полетииишь, хихихи! – гадко посмеялся он, – прям полётом нальёшь мне твой напиток!
– Может, мерещится мне… переработала, наверное, – потерла она свои глаза и сказала сама себе. Но чёрт так и оставался на крыше – валялся и тряс копытами в воздух.– Видишь ты, а! Всё стоит там! Ты чё, оглохла может в старости, бабусь-Марусь? – потянулся он вперёд.
– Чего тебе, чёрт рогатый? Что ты явился? Я хорошо себя вела – не воровала, к батюшке ходила, пост соблюдала, все праздники отмечала!
– Да мне что до твоих праздников свиных! Знаю, как ты их отмечала! Я и сам всегда присутствую, прихожу каждый раз, меня всегда кормят, наливают — и танцую до упаду, как вы умеете!
Она сглотнула от страха и опять спросила большими глазами:– Ну так чего тебе, чёрт лохматый? С чего это ты ко мне явился? Дразнить больше некого? Чего ты пришёл? Иди, там людей много! Соседи уже по домам разошлись — иди к ним, там повеселишься, а от меня уйди! От старухи бедной, одинокой, несчастной — иди, да и с Богом!
– Чё - а чё? Позвали – вот и пришёл! Да и мне до твоих соседей нечего уже — всё, что мог, я у них забрал!
– Как это так?– А вот так! Вот Гришка бедный — что спился? Я ж ему наливал да наливал! Хе-хе, было зрелище! – насмехался чёрт, – Мишенька ваш любимый — что повесился? Это тоже я ему пояс подавал, хи-хи! – помахал он в воздухе своим копытом. – А тот, Сашенька Игоревич — как ты думаешь, такой пловец мог сам так просто в маленьком лужице утопиться? Это же я ему тот камень в руки дал, сказал: иди, иди, заходи — и придут к тебе, ты только жди! – чёрт расхохотался во весь голос, раскидываясь по крыше. – Ваш этот священник, само священство святости — батюшка Феодор — вот его я всё ещё не уловлю! Держу-держу за уши — так и не пойму, за рога не схвачу! Но ничего, он никуда не денется, так просто не уйдёт, не удрёт от меня! Человек же в конце концов, слабости-то есть, как и у всех…
Бабуся Маруся стояла, слушала и крестилась — уже от страха не знала, бежать ей к соседям или дослушать его. Побежит она — да как побежит старушка? Чтоб чёрт лохматый её не догнал? Может, ещё и разозлится… Так и стояла она окаменелая.
Чёрт, наверняка, закончил шутить, снова посмотрел на старушку:– Дай рюмку, а? Она в подвале, в бочке вязанной валяется.
Маруська чуть не упала. Она-то уже забыла, где её старая бутылка водки пряталась — а он-то знал! Значит, он всё знал! Значит, он наблюдал… А может, он в её доме уже устроился?!– Мне аж ничего не мерещится? – прибила она себе щёку. – Ты чё, пришёл меня забрать? Я, может, и старая, но помирать пока не собираюсь! Не время ещё — вон, урожай мой скоро поспеет, кто за ним присмотрит?
– Да присмотрят, да присмотря-ат, ты не переживай об этом! Ну-ка, – чертик как встал и одним прыжком так прыгнул, что прямо перед Маруськой на копытцах своих допрыгнул.
Бабка глазами моргнула, руками помахала — но не мерещилось! Чёрт и вправду стоял перед ней — да ещё и улыбался!– Маруська! Если уж не поспевать, я тебе прямо так дам по попке своим копытцем, что ты прям уж летать начнёшь! Это ж я умею!
Маруська уже испугалась. Напряглась, посмотрела и туда, и сюда — думала: что делать? Бежать? С такой скоростью, как этот рогатый прыгнул — он бы её и догнал, и ещё на ветер прокатил бы!– Не стой, говорю, паши, бабка, паши, а то уже стемнеет, видишь! – поднял он свою лохматую руку и показал на солнце, которое уже пряталось от голубиного вечера. – А мне ещё друзей привести — я им обещал, так не выйдет!
Маруська, долго не раздумывая, посмотрела в направлении соседских домов и всеми силами побежала с криками:– Спасайте-е-е-е! Соседи-и-и-и!
Чёрт один и посмотрел, помахал головой — и в ту же секунду Маруське стало легко: она не чувствовала землю под ногами. Чёрт рогатый как взял её с лёгкостью — поднял и взлетел вместе с ней.
И летали они над домиками тех соседей, к которым так рвалась Маруська минуту назад.– Ааааииии! Аиииих! – кричала она, махая ногами. – Да ты ж… да тииии! Отпусти меня, говорю! Отпусти, нечистый! Я Богу буду жаловаться! Богу-батюшке!
Чёрт в насмешку и ответил:– К Богу надо было раньше идти и жаловаться — опоздала ты, бабусь! Давай прокатимся ещё чуть-чуть, и расскажу тебе по пути истории интересные! Вон тот домик, вот, изба несчастная, деревянная, видишь, да? Там сосед твой Антонушка жил, если вспомнишь. Да как не помнишь? Ты на его сороковины так плов кушала сладкий, да ещё и радовалась! И домой с собой успела понести! Ну вот, чёрт с этим Антоном, ай, да так и получилось!
– Да-а, кушала я плов, кушала... Антонушка спился и утонул, мир ему пухом! Да положи ты меня обратно, чёртик милый, только не бросай!
– Да не брошу я тебя, слушай! Я же рассказываю, не гоже срывать рассказчика! В общем, этого Антона, да простит его Господь-Батюшка, сгубил никто иной, как я! – Маруська ахнула. – Да так и надо было сделать! Этот ваш Антонушка был негодным лентяем, который все дни пил и валялся, и матушке с папашей не давал жить! Пил да пил, ну и спился!
The author's content has been appropriated; report any instances of this story on Amazon.
– А как то? А как то? – заинтересовалась Маруська сразу.
– Ой, это уж было прямо забавно! Я хитрец и умён какой! Так в один прекрасный полдень Антонушка захотел спиться, как, впрочем, всегда. Работали его матушка с папашей, как и каждый день, трудились да трудились, а сыночек их, единственный и неповторимый, пожрал всё и надо было ему напиться! А так и длилось все эти годы, если уж вспомнить – вспоминай, бабка, вспоминай!
– Да, да, так и было, клянусь! Святой водой и иконкой матушки Богородицы клянусь! Правильно говоришь, Господин Чёрт, правильно, зуб держу!
– Ну и где вы были, все соседи дорогие, все эти годы, когда этот сыночек прекрасный всю родительскую кровь пил, бедных стариков, руку на отца поднимал, а матушку чуть до могилы не довёл?
Маруське аж захотелось кивать и продолжить с ним соглашаться, но и примолкла.
– Так и было, скажешь? Башка твоя маленькая так и думает сейчас – да, так и было, баб Марусь! Жрал и пил, лежал и валялся, всё имущество родителей присвоил, селу и народу ничего не дал, ничего в своей никчёмной жизни он не сделал, кроме как воровал и нажирался. Так и обсуждали вы его вечерами на хуторке, когда собирались бабы и чесали языки! Ну и дожрался Антонушка!
Маруське стало сердце колоть.
– Посади ты меня уже, Господин Чёрт, налеталась я, хватит!
– С чего ты спешишь-то? Ты хоть думаешь, мы долго в воздухе? Не прошла и минута, баб, успокойся, угомонись, а то уж почесать ушко захочется и забуду, что лапками тебя держу, и грохнешься как тыква – и лопнешь! И с Антонушкой увидишься на том свете!
– Упаси Господь, не дай Боженька! Носи меня, чертёнок милый, носи сколько хочешь!
– Во, видишь болото, куда вы обычно не ходите, место гиблое – говорите. Туда я и поводил вашего Антонушку!
– Да, там и нашли бедного... Так и было!
– Эх, бедный он, Антонушка, бедненький! Ну слушай и унеси на тот свет – там расскажешь. Короче, хотел он пить и пить, а водка-та закончилась! Просил он, кричал, орал, ну как и бывало. Так орал, что до нас дошли его крики! Услышали мы его, и решил я в спешке прилететь. Пришёл, как услышал, в ту же секунду и встал перед ним. Бедненький Антонушка так и не узнал меня, или же узнал, но ему уже по барабану было – хоть бы выпить, да и от чёрта взял бы рюмку! Ну а я же, уважаемый себя и своё ремесло, как настоящий чёрт, предложил ему водочку! Налил ему рюмочку – он так схватил, аж лохматую мою чуть не сломал! Пил и пил, и испил всю бутылку. Хочет ещё, да и требует от чёрта! А я ему говорю – ну и быть по-твоему. Возьми меня, на шею свою посади, и я покажу тебе дорогу, где я весь склад бутылок водки спрятал! Конечно же, он не обдумывая нагнулся, а я как хоп – и на его шее! Сел я – и пошли мы вместе на болото - на тот самый! А там же все мои друзья – и водяной, и мавки, и все мои знакомые. Они же мне всегда благодарны и рады за такой подарок! Кто ж ещё по своей воле на всепроклятое болото пойдёт? Они, кстати, собираются к нам на вечер сегодня, с остальными моими братьями! И говорю я ему – иди вперёд, в глубину болота, и спрятан великий клад с невиданными бутылками внутри. Ну и шёл дурак, и вошёл до колен, и дальше. Идёт, а мои мавочки смотрят в раскушении, наблюдают, да и усмехаются. Даже водяной проснулся от такого зрелища! А болван-то идёт, не останавливается! Как башка его осталась над водой, я и пригнул – и его угрюмая, никчёмная черепушка пошла под водой. Утонул, бедный! Да, так и сказали в селе. А что – кто бы поверил, что чёрт его под воду увёз! Плясали тогда мы на болоте – и весело было! А земля та благодарна осталась за избавление от такой человеческой грязи.
Маруська слушала его, да и начала не по-своему дрожать. Коленки у неё дрожат, да и самой не по себе стало. Причём Антонка, зачем признаваться в его смерти, а она всё ещё летит.
– Чёртик хитрый, я в твоей силе и мудрости не сомневаюсь! Ты уж отпусти меня, а то не по себе мне — над болотом этим висеть... Ты уж не собираешься меня вслед за Антонкой к мавочкам отправить? Я не выпивала, и родителей своих уважала при жизни. Поставь обратно, а? Не молодая я уже!
– Будь по-твоему! – сказал чёрт, самому надоевший с парханью, да и с ней, – не пила, так не пила, уважала родню, так уважала… А миру что дала, а? Селу твоему даже, где каждый вечер на хуторок стоишь, что ты отдала?
Бабка так и обеспокоилась:
– Да душу свою вложила! Только о хуторке и думаю целыми днями!
– Да знаю я, знаю! – помахал головой чёрт и двинулся вниз со скоростью ветра.
Маруська аж так испугалась, что закричала, да и глаза закрыла. Но и открыла, когда почувствовала приземление и увидела свои пархающие ноги из-под юбки.
– Прилетеели! – сказал чёрт и посадил бабку Маруську на землю.
Голова-закружённая, Маруська так и закрутилась, и руку на сердце положила.
– Ну и полетели… Иди сейчас, бегом в избу свою, в подвал и на стол накрывай, бабусь! Давай! – дал он ей по заду своим хвостом, и она как бегом полетела в свой дом.
И кружила Маруська, и вертелась, да и на стол накрыла. Вытащила она ту водку, о которой чёрт ей говорил, и достала рюмочки, да и побольше, как гостей сам гость обещал многих. Но и сама не знала — сколько и кого. Но и личность их её напрягала. Ну и всё, что происходило, тоже. Всё же вертелась Маруська, да и кружила.
Показалась песочно-медовая луна на чёрном небе, и появились с ней незваные гости. И пришли черти — малые да мелкие, чёрные и рыжие, да мохнатые, лохматые, рогатые да хвостатые. Пришли болотные духи, да и плескали водой везде. Пришли гости, да пришли. Было весело, жарко, да и гулянка началась.
Плясали они всю ночь, да и плясали! И пили водку, и кушали хлебушек ржаный, и плясали! Проснулись соседи от шума да гама, но и непонятно — откуда всё идёт? Вроде бы везде темно. Решили на утро всё выяснить, с утра с этим разобраться.
А под утро закричал петух, и встало солнце. И затихло всё, как будто и ничего и не было.
Утро так и настало. Солнце как обычно встало. Встали соседи, да и начали между собой обсуждать, но и заметили, что одной главной сплетницы-то не хватает! Пошли они к бабе Марусе — и тишина, как в гробу. Зовут — не отвечает бабка. Странность-та какая!
– Господь, может, спит до сих пор-а?
Открыли они дверь — и что видят? Вся её изба в пухе да и в перьях! Головы задранных петухов валяются на столе, да и рюмочки тоже — где попало. Где стол, где стул, где печка — одним словом, полный разврат!
– А где же сама Маруська-та? – задались они вопросом.
Бабы зашли в дом, да и оглядываются. И что видят? - Маруська лежит на полу бездыханная, а вокруг пол растоптан и развален, разбит да и побит, как будто кто-то копытами на нём топтался. Весь пол изуродован — то ли стадо коров всё затоптало ночью!
Перекрестились бабы, прижали платки свои и завыли. Позвали священника, похоронили, поплакали, поели, посплетничали по всему селу, мол, такое чудо странное случилось, и их Маруську забрало как не бывало. В общем, отпустили бабку Маруську на тот свет как и следовало порядку. И про эту историю забыли.
И жили дальше: пахали днём на поле, собирались на хуторке друг друга осуждать, и странности всякие вспоминать, и давали чертям повод для работы и веселья.
